Книга Прах и камень  - Эрика Адамс

Я указываю рукой вдаль. Мы всё так же стоит посередине огромного пустого пространства и, кажется, что не продвинулись вовсе. Ро’ан дёргает вязанку хвороста с моих плеч и вынуждает меня присесть на него.

– Просто поверь мне на слово. Едва солнце скатится за горизонт, воздух остынет мгновенно. А земля, что сейчас печёт твои ноги, вмиг покроется тонкой изморозью… Нужно разжечь костёр.

Он деловито скидывает сумки, развязывает свою вязанку, раскладывает сухие ветки, а поверх них – сухие пучки травы, и начинает раздеваться. Я не понимаю, зачем ему это… Но он, не говоря ни слова, скидывает свою одежду и присаживается нагим рядом с кучей хвороста. Я на мгновение забываю об усталости, любуясь мощью и какой-то дикой, резкой красотой его тела. А он похлопывает ладонями друг о друга, которые в то же мгновение затягивает паутинка трещин и каменная корка. Он резко и силой ударяет ими, и между ладоней проскакивает небольшая искра. Ещё один удар – сильнее и громче предыдущего. Гулкие каменные удары – и сноп искр падает на сухую траву. Проходит несколько мгновений, и загорается маленький, красновато-оранжевый огонёк. Ро’ан осторожно берёт его в свои ладони и постепенно раздувает его. Весёлое пламя разгорается в ладонях Ро’ана и послушно лижет сухие ветки, едва Ро’ан переносит его на них. От огня веет уютом домашнего очага и каким-то живительным теплом. Я, несмотря на пекло вокруг, тяну к нему руки.

– Как только разгорится посильнее, я войду в огонь. А ты будешь подкидывать ветки по мере необходимости.

Ро’ан не шутит, лицо серьёзно и сосредоточено и через некоторое время он выпрямляется и шагает прямо в столп пламени. Я вскрикиваю от страха. Неужели жаркое пламя не сожжёт его волосы и не оставит следа на коже? Но в середине костра, скрестив ноги, сидит живое каменное изваяние. Языки пламени касаются каменной кожи, не причиняя ему вреда. Через некоторое время огню требуется пища – и я кидаю ему требуемое, следя, чтобы огонь горел со всех сторон равномерно. Вязанка сухих веток тает прямо на глазах, и мне приходится расходовать даже ту небольшую кучку, что я несла сама.

А тем временем солнце скатывается за горизонт и словно по волшебству мгновенно опускается тьма. Я слышу странное потрескивание, чувствуя, как быстро остывает подо мной земля и поспешно вскакиваю, потому что ощущаю кожей хваткие пальцы мороза. По земле, извиваясь словно змея, ползёт иней. Я протягиваю руки к ещё горящему костру, ловя последние частицы тепла. Ещё немного – и костёр догорит. Последние лучики света, вспыхнув, тают во тьме и холоде. Ро’ан встаёт и покидает погасшее кострище. Каменная кожа покрыта тёмными разводами от огня. Он расстилает прямо на поверхности земли плащ и ложится на него.

– Чего ты ждёшь? У тебя уже зуб на зуб не попадает от холода. Иди сюда.

Моя кожа покрыта мурашками и меня уже мелко потряхивает. Видя мою нерешительность, Ро’ан хватает меня за щиколотку и пробирается пальцами под ткань штанов. Там, где кожи касаются его пальцы, разливается живительное тепло.

– Снимай с себя лишнюю одежду.

Я повинуюсь и поспешно скидываю всё, а холод мгновенно окружает со всех сторон и лезет прямо под кожу. Через мгновение я нерешительно присаживаюсь рядом с Ро’аном, он хватает и силой укладывает поверх себя, охватывает в кольцо рук и ног. Моё тело постепенно расслабляется и прижимается к его, жадно впитывая тепло. Ро’ан подбирает полы плащи и укрывает сверху. Я замираю и наслаждаюсь теплом, чувству лишь как время от времени Ро’ан перемещает руки по моему телу, согревая тот или иной участок моего тела, или меняет положение, прижимаясь ко мне со спины. Хладное дыхание трескучего мороза недовольно отступает. Но он затаился здесь, неподалёку, словно хищник, поджидающий свою добычу.

Не в этот раз, мелькает мысль в моей голове, а всё существо заполняет восторг и благодарность к тому, что стоит между мной и жадной пастью мерзлоты.

Глава 37

Ночь отступает так же быстро, как и началась. В этом мире нет полутонов: всё происходящее резко и необратимо, носит печать чего-то потустороннего и чуждого. Над нами вновь полыхают белым раскалённым жаром лучи безжалостного солнца. Ро’ан крепко хватает меня под локоть и упорно тащит за собой, уговаривая пройти ещё немного и ещё. Силы же мои тают с каждым шагом, прямо в лицо ухмыляются жутковатые белесые тени, а в шорохе шагов слышится звук сухих костей, трущихся друг о друга. Я зажимаю ладонями уши и закрываю глаза. Ро’ан подхватывает меня и баюкает, словно младенца, а затем с силой хлопает по щекам, приводя в чувство. Хлёсткие, болезненные удары заставляют гореть кожу, но возвращают чувство реальности.

– Тяжелее всего сделать последние несколько шагов. И ты должна сделать их сама, пусть и с моей помощью…

Я переплетаю свои пальцы с пальцами Ро’ана и даю ему вести себя, и вскоре чувствую, как поверхность земли под ногами вновь стала неровной и цепляется за штанины колючей растительностью. Я оглядываюсь назад. Огромная пустыня кажется лишь маленькой соляной лужицей, блестящей на солнце. Морок, кругом один морок…

– Я уже заждалась, – раздаётся голос Леды сбоку, – там впереди есть низина и овраг с ручьём.

Мы жадно припадаем к воде, пьём и не можем напиться прохладной, живящей влагой, умываемся и наполняем все ёмкости водой.

– Кто подсказал тебе разбудить его? – спрашивает Леда, пока мы грызём остатки сухого хлеба, заедая его горстью кисловатых ягод, найденных у ручья.

– Какое это имеет значение? – пожимаю я плечами.

– Имеет. Если только ты не слышала раньше о каменном чурбане.

В плечо Леде летит камень, запущенный Ро’аном.

– Она не слышала и о тебе, полутени-полутвари, гонимой страхом и собирающей слухи… Отстань от девчонки и не морочь ей голову своими россказнями и вопросами. Тебе это знать ни к чему, если только не собираешься обратить всё во вред, распустив свой язык.

– Быстро же ты проникся симпатией, – хрипло смеётся Леда, – если оберегаешь и её душевный покой. Что, уже застучало вот тут?

Она указывает на грудную клетку, колотя по ней сухими пальцами.

– Нет? Смотри, истукан, как бы оно не застучало вновь. Сумеешь ли тогда довести свою драгоценную подопечную до конца и отпустить, как договорились?

– Проваливай, разведай обстановку и возвращайся.

Ро’ан демонстративно отворачивается спиной к Леде и внезапно садится рядом, привлекая меня к себе, зарывается пальцами в волосы и запрокидывает моё лицо.

– Не позволяй сомнениям разъесть тебя изнутри, Аврелия. Я обязательно доберусь до конца и не сверну с намеченного пути, что бы ни произошло.

Горячность его слов заставляет проникнуться убеждённостью. Только внутри шевелится мысль, что убедить прежде всего он пытается себя, не только меня. А следом он накрывает мои губы, сминая их и не скрывая жажды обладания. Поцелуй кружит голову и заставляет задыхаться, а Ро’ан словно пьёт из меня тот драгоценный воздух и не даёт отстраниться, крепче сжимая в объятиях.